Продолжаем серию статей об актуальных стратегиях инвестиций в предметы искусства

•  
  Иллюстрация создана ИИ-моделью DALL-E 3 по запросу ARTinvestment.RU

Начало здесь

В первой статье серии, посвященной актуальным стратегиям инвестирования в искусство, мы начали освежать в памяти наши знания об арт-инвестициях, добавляя актуальную информацию по состоянию на лето 2025 года. Сегодня мы продолжим обзорную часть повествования, не забыв поделиться несколькими профессиональными секретами.

IV. Кто и зачем покупает искусство: пять мотиваций

Любая попытка разобраться в арт-рынке, особенно с инвестиционной точки зрения, рано или поздно упирается в главный вопрос: зачем люди вообще покупают произведения искусства? Ответов на него традиционно было три — и долгое время они считались исчерпывающими. Однако с приходом новых поколений выяснилось, что мотиваций на самом деле больше.

Если опираться на данные, собранные в отчетах Deloitte Art & Finance (2014, 2017) и Artsy Online Art Collector Report (2019), мотивы инвестиций условно делятся следующим образом:

1. Эмоциональные: иррациональное, подчас необъяснимое влечение к предмету искусства. Именно оно лежит в основе большинства покупок — около 60 % сделок по количеству (не по стоимости!).

2. Финансовые: от простого желания «не потерять» до осознанного намерения заработать — около 25 % сделок по количеству.

3. Социальные: искусство как инструмент налаживания полезных связей и повышения собственного статуса в обществе — около 15  % сделок по количеству.

Все изменилось к началу 2020-х, когда на рынок пришло поколение молодых покупателей, выросшее в цифровой среде. Исследование ArtTactic (2020) зафиксировало появление двух новых, поначалу странных, но крайне устойчивых мотиваций:

4. Патронат: покупка искусства как способ поддержать художника или институцию с последующей капитализацией своей роли в соцсетях. Для молодежи, зависящей от интернет-доходов, это инструмент роста аудитории и, как следствие, рекламных контрактов. Показательно, что часть прибыли затем реинвестировалась юными меценатами в новые формы саморазвития — в частности, в образование (включая историю искусства).

5. Самоопределение: покупка искусства ради позиционирования себя как коллекционера в публичном пространстве. Это не просто сделка, а утверждение определенного статуса, подкрепляемого репутацией внутри цифрового сообщества (что опять-таки влияет на уровень вовлеченности аудитории и ведет к росту популярности блогера и стоимости рекламных контрактов).

Проще говоря, новое поколение инвесторов в искусство не только готово платить за искусство по собственным, вполне прагматичным причинам, но и делает это, не теряя эмоциональной вовлеченности. Они покупают, чтобы расти. И одновременно растут, потому что покупают.

Более подробно о причинах роста интереса к инвестициям в искусство вы можете прочесть в материале «Коллекционеры и коллекционирование. Статус» (2024).

V. Кризисы и уроки: 2008, 2020, 2022

Каждый глобальный кризис становился для арт-рынка серьезной проверкой — не только на устойчивость цен, но и на прочность карьер художников. Поведение инвесторов и институций в периоды потрясений позволяет лучше понять, что действительно движет инвестициями в искусство — страх, что обесценятся свободные (не вложенные куда-либо) деньги, желание быстро получить прибыль (спекуляция) или вера в долгосрочную ценность художественных активов.

• 2008: финансовый кризис и иллюзия иммунитета

Кризис 2008 года стал моментом истины для многих альтернативных инвестиционных активов. Сначала казалось, что арт-рынок останется в стороне, ведь его структура не была связана с биржевыми механизмами. Однако уже к 2009 году объемы аукционных продаж снизились почти на 40 %, а ликвидность сократилась до исторического минимума. Инвесторы на время вернулись к активам с более предсказуемой динамикой.

• 2020: пандемия и цифровая революция

Пандемия COVID-19 застала арт-рынок в состоянии устойчивого роста. Когда мир изолировался, закрылись и музеи, и аукционы, и ярмарки. Однако именно этот кризис дал импульс к переходу в цифровую среду: онлайн-продажи, виртуальные выставки, повальный интерес к цифровому (единственно «осязаемому» в карантине) искусству, включая NFT. Искусство стало тестировать новые способы покупки и владения, а с ними и новые инвестиционные модели.

• 2022: санкции, войны, нестабильность

Политические конфликты и санкционные меры 2022 года не только переформатировали логистику и доступ к глобальным рынкам, но и усилили тренд на локализацию инвестиций. Стали актуальны вопросы происхождения капитала, этики владения, культурной идентичности. Часть инвесторов переключилась на локальные рынки; а художественные ценности стали не только активом, но и инструментом репутационной политики.

В целом каждый кризис усиливает один и тот же тренд: инвестор ищет не просто объект, а устойчивую стратегию. Возникает запрос на новые формы участия коллекционера-инвестора в деятельности арт-рынка: инвестиции в платформы по торговле предметами искусства, в карьеры художников (подобно инвестициям в музыкантов или блогеров), в коллективные модели владения предметами искусства (долевое владение).. И вместе с этим — на технологии, позволяющие снизить риски и повысить прозрачность сделок. Немаловажная роль кризисов применительно к арт-рынку состоит в том, что они служат опорными точками для принятия инвестиционных решений. По сути, две основные стратегии инвестиций в искусство — игра «в короткую», и игра «в долгую» партии — строятся вокруг нестабильности. В первом случае (краткосрочные инвестиции) инвестору необходимо успеть приобрести работы по завершении одного кризиса — и успеть продать до наступления следующего. Как несложно догадаться, в качестве актива здесь выступает современное искусство, которое с оживлением экономики стремительно растет в цене; последующий экономический спад бесследно «вымывает» с арт-рынка до половины его авторов.

А вот с академически признанным искусством стратегия инвестирования (долгосрочные инвестиции) другая: с ним кризисы лучше пережидать. Проверенное временем искусство сродни сосуду, в котором можно пронести, не расплескав, свой капитал через бури и невзгоды. Для наглядности мы оформили данные тезисы в отдельном изображении.

•  
  Главный секрет инвестиций в искусство

Вы спросите: почему стратегия инвестирования в современное искусство так напоминает спекуляцию? Мы ответим: потому что это она и есть — в чистом, незамутненном виде. Другое дело, что грамотная спекуляция (на всякий случай напомним, что это финансовый, а не криминально-дворовый термин) — тоже в своем роде искусство.

Более подробно о реакции искусства на различные виды внешней турбулентности вы можете прочесть в материалах «Арт-рынок в период кризиса», посвященных эпидемиям, депрессиям и войнам (2020).

VI. Как читать инвестиционные формулы (и не бояться их)

Математические модели в мире арт-инвестиций часто преподносятся как сакральное знание, доступное лишь избранным (и за немалые деньги). Однако за устрашающими символами скрывается вполне понятная логика: цена на входе, цена на выходе, общий рыночный тренд и некоторые индивидуальные особенности конкретного произведения. На инфографике ниже — универсальная формула оценки доходности, которая встречается в большинстве исследований, от академических статей до инвестиционных платформ. И если ее правильно «читать», становится ясно: никакой магии здесь нет. Только данные, здравый смысл и немного терпения. Пользуйтесь этим знаниями для разговора с арт-экономистами на равных — особенно при обсуждении стоимости их работы!

•  
  Краткая расшифровка типовой формулы инвестиционной привлекательности предмета искусства

Как подобные формулы применять на практике? Представим: вы рассматриваете покупку работы Жан-Мишеля Баскии 1982 года за $8 миллионов. Продажа планируется примерно через пять лет. С чего начать расчет?

Во-первых, важно учитывать общий тренд на рынке Баскии. Допустим, по последним индексам среднегодовой рост цен (CAGR) на его работы составляет около 8 %. Если бы вы опирались только на этот тренд, то через пять лет могли бы рассчитывать на стоимость около $11,7 миллиона. Однако это слишком общая картина.

Главное — не столько рост рынка в целом, сколько особенности конкретной работы. Именно они формируют инвестиционную привлекательность. Например:

• если работа принадлежала известной коллекции,

• если она была опубликована в серьезных каталогах или выставлялась в музеях,

• если создана в «золотой период» художника, например для Баскии — в начале 1980-х,

• если речь идет о крупноформатной живописи, а не о наброске на бумаге,

• если продавать ее вы будете не где-нибудь, а на нью-йоркских торгах в топовом аукционном доме.

Все эти факторы (а также многие другие — коих насчитывается более 50) могут суммарно прибавить до 40–50% к ожидаемой стоимости.

Теперь применим простую формулу для оценки инвестиционной привлекательности. Она основана на логарифмической доходности — то есть показывает, насколько может вырасти вложение. В нашем примере, если вы купите за $8 млн, а перспективная цена с учетом всех факторов — $16 млн, то формула покажет значение 0,693 — то есть около 69 % прироста за 5 лет. Это и есть ваша потенциальная доходность.

Повторимся, все это — ориентиры, а не гарантии. Итоговая цена будет зависеть и от факторов, которые не поддаются математике: внезапно изменившейся геополитики, колебаний спроса, личных вкусов коллекционеров, и даже банального — настроения покупателя в день торгов. Но чем внимательнее вы подойдете к выбору работы на этапе покупки, тем выше шанс, что у нее будет инвестиционное будущее.

VII. Художник как стартап: смена модели капитализации

Если раньше художника воспринимали как романтическую фигуру, стоящую вне контекста арт-рынка, то сегодня все чаще он предстает в роли предпринимателя с управляемой карьерной траекторией. Его капитализация больше не строится лишь на признании институциями постфактум — теперь она формируется стратегически, с привлечением технологий, данных и бизнес-подходов.

В частности, эта новая модель предполагает, что художник:

• не полагается на случай и не перепоручает всю работу галерее, а занимается карьерой сам;

• строит профессиональные отношения с кураторами, коллекционерами и галереями;

• использует цифровые инструменты (например, информационно-аналитические сайты ArtFacts, заводит свой телеграм-канал и пр.) для продвижения и аналитики.

Появились акселераторы, платформы и венчурные механизмы, работающие с художником как со стартапом (то есть — молодой компанией с уникальным бизнес-предложением, ориентированной на получение прибыли). Зачастую «продукт» художника — это не единичное произведение, а бренд с многоканальной монетизацией: от единичных скульптур до серийных выставок, от мерчандайзинга до паблик-арта. Ряд проектов, таких как LiveArt, Limna и HUG, строят новую инфраструктуру поддержки художественных карьер — от аналитики и продаж до взаимодействия с институциями. Подход меняется: художник не звезда, которую предстоит «открыть», а бизнес-модель, в которую стоит инвестировать на ранней стадии.

Это формирует новое поведение инвесторов:

• ищут художников с академическим образованием и богатой выставочной историей, что является основой дальнейшего роста;

• начинают оценивать карьеру художника как актив с KPI (ключевыми показателями эффективности);

• участвуют не только в покупке работ, но и в создании дополнительных условий продвижения художника.

Впрочем, подобный сдвиг не только открывает возможности, но и порождает опасности: ускоренная капитализация может привести к эмоциональному выгоранию художника или обесценивания его имиджа (проще говоря, он надоест рынку быстрее, чем понравится). Однако в долгосрочной перспективе это усиливает прозрачность и устойчивость всего арт-рынка. И главное: потенциально данный подход может расширить временные границы активной фазы роста молодых художников: теперь их не придется покупать строго между двумя кризисами, а рассматривать вложения в их карьеры на более длительные периоды.

Более подробно о трансформации роли художника и переходе к карьерной логике вы можете прочесть в рецензию на книгу «Как добиться успеха в мире искусства» и материале «Как работать с базой аукционных торгов AI? Этапы карьерного роста» (2024–2025).

Окончание следует.

Зина Фандéлина